Салют от флота – на всю Европу!
Активная деятельность Екатерины II привела к прекращению вассальной зависимости Крымского ханства от Турции и мирному присоединению полуострова «под державу Российскую». В 1783 году на пустынном скалистом побережье родился город, ставший южным военно-морским форпостом России и обязанный императрице гордым именем, переводящимся с греческого как величественный, достойный поклонения.
…Невзирая на солидный возраст и неизбежные тяготы дальнего путешествия, императрица решила лично посетить Крым и Севастополь. Необычное по тем временам путешествие стартовало из столицы Российской империи еще зимой – на санных полозьях. И вот – жаркий май 1787 года. Позади – почти полгода тысячеверстного пути от заснеженного Петербурга до рубежей благословенной Тавриды. По инициативе генерал-губернатора Новороссийского края, светлейшего князя Григория Александровича Потемкина, впоследствии удостоившегося титула Таврического, по всему маршруту царского поезда от Перекопа до Севастополя императрицу с блистательной свитой ожидали встречи и сюрпризы.
Наконец, финишная прямая одиссеи – Инкерман. Во время торжественного обеда в специально возведенном на Монастырской скале белоснежном павильоне с треугольным фронтоном и колоннами по фасаду по знаку светлейшего князя Потемкина под торжественную мелодию оркестра неожиданно раздвинулся огромный занавес, искусно драпировавший одну из стен. Изумленным взорам императрицы, ее фрейлин и вельмож, а также высоких зарубежных персон, в числе которых был и австрийский император Иосиф II, открылась озаренная солнцем пронзительно синяя гладь Ахтиарской бухты с парадным строем военных кораблей. С каждого из них прогремело одиннадцать артиллерийских залпов.
– Григорий Александрович! – с нескрываемым восторгом обратилась императрица к светлейшему князю Потемкину – одному из главных организаторов исторического путешествия. – Благодарю тебя! Это лучший день моего царствования!
«Мы увидели в гавани в боевом порядке грозный флот, построенный, вооруженный и совершенно снаряженный... и что не более как через 30 часов корабли Ея могут стать перед Константинополем, а знамена ее армии развеваться на стенах его…», – писал впоследствии французский посол граф Сегюр.
Австрийский император Иосиф II, один из ведущих государственных деятелей тех времен, сделал аналогичный вывод: «Императрица находится в восторженном состоянии по поводу всего, что она видит, при мысли о новой степени величия и могущества, на которую это возводит русскую империю. Князь Потемкин в настоящее время всемогущ и его чествуют выше всякого представления».
Императрице удалось убедительно продемонстрировать представителям ведущих европейских держав военно-морскую мощь своей империи; убедить Европу в том, что османскому господству в Черном море приходит конец, и Россия окончательно и бесповоротно утвердилась на крымских берегах.
Затем на шлюпках, позолоченных внутри и снаружи, высокие гости прошли по ярко-синей глади Ахтиарской бухты и переправились на Южную сторону, в строящийся центр Севастополя. Императрица первой ступила на выскобленный до блеска древесный настил причала – будущей Графской пристани.… Под барабанный бой гости вышли на главную площадь столицы военного флота, и вновь изумились увиденному.
«Надобно сознаться, что это было такое зрелище, красивее которого трудно пожелать. Севастополь – красивейший порт, какой я когда-либо видел… Настроено уже много домов, магазинов, казарм, и если будут продолжать таким образом в следующие три года, то, конечно, этот город сделается цветущим…» – объективно констатировал Иосиф II.
По мнению графа Сегюра, «нам казалось непостижимым, каким образом в 2000 верстах от столицы, в недавно приобретенном крае, Потемкин нашел возможность построить такой город, создать флот, укрепленную гавань и поселить столько жителей – это был подвиг необыкновенной деятельности».
На парадном обеде, состоявшемся в доме адмирала Мекензи, Екатерина II, подняв высокий хрустальный бокал с искрящимся шампанским, торжественно произнесла первый тост «за вечное благоденствие Черноморского флота». Достоянием истории стали и слова императрицы о молодом военном флоте на юге Отечества: «Черноморский же флот есть наше заведение собственное, следовательно, сердцу близкое».
В ходе визита императрица с гостями осмотрела руины древнего Херсонеса, где обратила особое внимание на предполагаемое место крещения князя Владимира – колыбель русского православия, а по возвращении в Севастополь слушала литургию в церкви Святого Николая Чудотворца (ныне на этом месте находится Дом офицеров флота). Сюрпризом для высоких гостей стал также разноцветный фейерверк на Павловском мысе.
Дальнейший путь кортежа, сопровождаемого эскортом татарских всадников, пролегал в Балаклаву. На ее окраине – в Кадыковке, императрицу ждал сюрприз: простершаяся на четыре версты роща из деревьев, украшенных апельсинами, лимонами и другими экзотическими плодами. По этой экзотической аллее навстречу царскому поезду торжественно выехали на белоснежных конях прекрасные «амазонки» в бархатных малиновых юбочках, отороченных золотым галуном, и белых тюрбанах с блестками и страусовыми перьями. По воспоминаниям современников, государыня подозвала к себе командира роты амазонок Елену Сарандову, поцеловала ее и сказала: «Поздравляю Вас, амазонский капитан! Ваша рота исправна, и я очень ею довольна!».
Захватывающая дух морская панорама предстала перед Екатериной II с высоты Байдарского перевала. Переполненная впечатлениями, императрица назвала Тавриду драгоценнейшей жемчужиной в короне Российской империи. Государыня в полной мере оценила значение приобретения Крыма и пророчески предрекала ему процветание: «Весьма мало знают цену вещам те, кои с уничижением бесславили приобретение сего края: и Херсон, и Таврида со временем не токмо окупятся, но надеяться можно, что, если Петербург приносит осьмую часть дохода империи, то вышеупомянутые места превзойдут плодами бесплодные места.… С сим приобретением исчезает страх от татар, которых Бахмут, Украина и Елисаветград поныне еще помнят; с сими мыслями и я с немалым утешением… ложусь спать сегодня, видя своими глазами, что я не причинила вреда, но величайшую пользу своей империи». Правоту этих слов подтвердило время.
Наличие в Севастополе военного флота также нисколько не помешало привлечению зарубежных инвестиций – согласно вескому царскому слову Манифеста от 22 февраля 1784 года «О свободной торговле в городах Херсоне, Севастополе и Феодосии». В этом государственном рескрипте прямо сказано, что «…приморские города наши… в рассуждение выгодности… повелеваем открыть для всех народов, в дружбе с империей нашей пребывающих, в пользу торговли их с верными нашими подданными. Вследствие чего сим торжественно объявляем, что все помянутые народы на собственных их, или наемных судах под флагами их могут свободно, безопасно и беспрепятственно к тем городам приплывать, или сухим путем приезжать, нагружать суда ихни, оттуда отплывать, или отъезжать по своему произволению…».
Истинно великие деяния всегда устремлены в будущее…
Ольга Сигачева
Опубликовано в "Promotion Time" №3 (27) 2008